После вчерашней ночи, проведённой на берегу моря, самураю не дремалось на крыльце своем, чему он обычно с удовольствием предавался в краткие минуты отдыха. Да, ночка была ещё та... Давненько не испытывал он подобного и сейчас, вспоминая её, чувствовал приятное томление в чреслах своих. Легкая улыбка то и дело всплывала на лице, когда он вспоминал прошедшую ночь. Ночь, наполненную любовью, лаской и негой...
Он прикрыл глаза, картинки вчерашнего понеслись перед ним, точно красивый эротический фильм... Чёрная, японская ночь, теплый, насыщенный влагой воздух, тихий шум накатывающихся на берег волн... И она, нагая, лежащая в волнах набегающего прибоя. Губы, припухшие от поцелуев, сжимает груди свои... Он, медленно и с наслаждением ласкающий её... Слизывает капли воды с тела её, целует каждую родинку, вдыхает аромат его. Вот он постепенно опускается к лону её. Раздвинула она ноги и впустила его в самое потайное место своё. И кричала, и выгибалась дугой под бесстыдными ласками его, такого мучительного наслаждения давно не знала она. От криков её затихли некоторые пары, которые неподалёку в ночи тем же занимались. Не дано им испытать той силы страсти, что слышались им в криках и стонах её. Лежали они угрюмые, неосознанно отодвинувшись друг от друга, и думал каждый из них, почему не достичь им наслаждения такого? И завидовали счастью и страсти чужой. Другие же, подхлёстнутые стонами сладострастия, наоборот испытали такой оргазм, что стали стонами своими вторить ей...
Воспоминания Каору.
Загипнотизированная Каору следила за тем, как медленно разомкнулись его губы, мелькнул язык и он проглотил полную ложку мусса. Пульс у нее на запястье бешено забился под его пальцами. В том, как ел Кеншин из ее руки, было что-то волнующе-эротическое. Скулы у него сжались, щеки втянулись, и он посасывал взбитую шоколадную массу. Казалось, что прошло много времени, а не несколько секунд. Наконец он отпустил ложку и облизал остатки мусса с верхней губы. А Каору, глядя на него, подумала о том, каково ощущать вкус его губ на своих. Интересно, он той ночью касался ее так же нежно и чувственно, как сейчас слизывал шоколад? Губы ее приоткрылись, бессознательно повторяя движения его губ. Она подняла глаза и оказалась в плену его горячего и проницательного взгляда. Каору чуть не провалилась сквозь пол, щеки у нее пылали.
Ты куда? Кеншин, я с тобой разговариваю!
-Пойду, пройдусь.
Стукнула входная дверь, щелкнул замок, и в комнате повисло тягостное молчание.
-Ты, по-моему, хотел мне что – то сказать, еще там...
-Ну, я готов слушать, - сказал Кеншин не оборачиваясь.
- А, уже не важно..
- Нет уж, говори. – Кеншин внезапно схватил Каору за руку и с силой развернул к себе лицом. – Ну же! – Это была бо-о-ольшая ошибка. Каору не удержалась на ногах и всем весом навалилась на беднягу. Кеншин взвыл и, теряя равновесие, зацепился за покрывало. Ткань не выдержала веса двух тел, и парочка с грохотом повалилась на пол. Их глаза встретились, и Каору испугалась того, что смотрело из глаз Кеншин. Слепая ярость и безумство, страсть и вожделение ужасно перепугали девушку.
Ой, прости, прости…- Кеншин страсно лобзал истерзанную, посиневшую шею любимой. – Про – ости –и –и. Стоны заволокли комнату. Каору уже не сопротивлялась нежным ласкам горячего языка Кеншина. Молодой самурай нежно ласкал кожу девушки, опускаясь все ниже, все ближе к источнику наслаждения. Кеншин нежно поцеловал кончик напрягшегося клитора и начал ласкать его головку языком.
-М – м- м- м- м. Не надо. Мммммм а – а- а- а-а. Нежные до сих пор руки вновь безжалостно сжали ткань, затягивая одежду в смертоносную петлю.
-Да! Да! Ты так напряглась. Ты хочешь. Да. Да.
Молодец. – Кеншин, или почти уже не контролирующий себя Баттосай, навис над бедной Каору и раздвинув руками округлые бедра, начал облизывать вожделенную дырочку, то и дело, пытаясь проникнуть внутрь. Стоны и тяжелое дыхание Каору приводили Кеншин в исступление. Он намотал белоснежную завязку ее халата на кулак и с силой потянул вниз, при этом едва не вонзив свой меч в плоть Каору, и начал двигать бедрами. Он чувствовал прикосновения бедер девушки, слышал еестоны, и чувство одиночества вмиг покинуло его. Мир и покой воцарились в душе. Жар разгорелся в истомившемся теле, хаос владел разумом...
И тут Каору, вырвавшись из мучительных объятий, сама повалила друга на пол и не снимая несчастный меч, умудрилась взойти на член Кеншин. Массируя точку у самого края члена, она начала бешеную скачку, от которой изнемогающий Кеншин благополучно кончил.
Щелкнул замок. Мурашки пробежались по обнаженным телам. Влюбленные бросились в рассыпную, по дороге собирая остатки былой одежды...
|